Квартирный вопрос: как было, как будет…
Мы встретились с доктором архитектуры, членом Украинской академии архитектуры в Харьковском государственном техническом университете строительства и архитектуры.
Как известно, Юрий Шкодовский является ректором этого вуза. Беседа затянулась, а ректор спешил. Пришлось перенести ее продолжение на другой день. Рассказ Юрия Михайловича привожу почти полностью, поскольку полагаю, он будет интересен нашим читателям.
Мы были впереди планеты всей
Как известно, Советский Союз по показателям жилищного строительства всегда находился на одном из первых мест во всем мире. После отмены частной собственности на недвижимость в 1918 году в городах прошло массовое переселение рабочих в дома буржуазии и стали стихийно создаваться дома-коммуны (рабочие дома).
Получив их в бесплатное пользование, рабочие создавали здесь органы самоуправления, которые не только ведали эксплуатацией здания, но и организовывали домовые коммунальные учреждения — общие кухни-столовые, детские сады, ясли, красные уголки, библиотеки-читальни, прачечные и т. д. Обслуживание всех этих учреждений, а также уборка и ремонт помещений общего пользования, осуществлялись самими жильцами на общественных началах.
Проблема «социалистического расселения» была одной из главных проблем проектных поисков архитекторов в годы первой пятилетки (1928—1932 годы). Тогда в ходе градостроительной дискуссии обсуждались все уровни — от жилой ячейки до системы расселения в масштабе страны. Почти все сходились на том, что государству с плановым хозяйством необходима единая система расселения. При этом многие выступали за отказ от семейных квартир в пользу развития коллективных форм быта.
Нет ничего более постоянного, чем временное
Наибольшее внимание архитекторов привлекали две задачи — внедрение в быт коллективистских начал и освобождение женщины от домашнего хозяйства. В ее решении одни ориентировались на поселок-коммуну, состоящий из индивидуальных домов и общественных зданий, другие — на комплексные дома-коммуны с обобществлением быта.
Существовала и третья точка зрения, которая состояла в том, что пока среди рабочих еще сильна семейная психология, необходимо создавать дома переходного типа — «дома-коллективы» с сохранением семейной обстановки.
Но, в конечном итоге, жизнь коммунаров должна была быть полностью унифицирована, лишена любой индивидуализации. Регламентировались не только график передвижений жильцов, но и время обеда, отдыха, даже сна. Команды выполнялись по радиосигналам.
В первой половине 1920-х годов волна увлечения такой формой организации быта прокатилась по студенческим общежитиям многих городов. Коммуны стали рассматриваться как «фабрики нового человека», а каждый вступавший в молодежную коммуну стремился вытравлять в себе черты «старого» быта. Кстати, на добровольной основе в такой «семье» обычно проживало 10—12 лиц обоего пола. Хозяйство велось совместно.
Дома так и назывались — «Дом металлистов», «Дом пищевиков», «Дом специалистов» и т. п. Строили дома и кооперативы. В отличие от бывших доходных домов и в противоположность буржуазным стилям, новое пролетарское жилье возводилось крайне экономно. Для него кирпичные заводы стали производить новый кирпич, который по своим характеристикам был существенно хуже «старорежимного».
Проекты каждого из домов были индивидуальны, поскольку на то время еще не были разработаны типовые секции. Но почти во всех новых домах квартиры сразу же становились коммунальными — «по одной комнате на одну семью», с низкими потолками, деревянными перекрытиями, печным отоплением. Такие однообразные «коробки» могли поразить воображение разве что только темпами строительства. Зато к середине 1930-х в целом сформировалась творческая концепция «сталинского ампира» — ориентация на сверхмонументальную классику и громадные формы зданий.
После войны дома барачного типа сооружались как временное жильё. Соответственно и отношение к постройке отражало эту тенденцию: дома строили без серьёзных расчётов из подручных материалов (обычно из кирпича разрушенных домов). При этом экономили на всём, в том числе и на растворе для постройки несущих стен. Внутренние стены и перекрытия были из дерева и недостаточно толстые. Как исключение — «сталинские дома». Квартиры в них отличали большие площади, высокие потолки и просторные подъезды. В «сталинках» использовался красный, белый кирпич, железобетонные или комбинированные перекрытия.
Одно время архитектура послевоенных лет продолжала стилевую направленность предвоенного периода. В крупных формах широко применялась орнаментальная пластика с довольно тяжеловесной советской символикой. Таковы здания Южного вокзала, крупного жилого дома с башней на площади Советской Украины, бывшего обкома Компартии и другие. Похожий архитектурный облик приобрели и многие общественные здания после их восстановления — Национальный университет имени Каразина, гостиница «Харьков», Центральный универмаг.
«Хрущевка» как дом без излишеств
Проблема была в том, что все эти дома обходись недешево и строились долго, поэтому государство просто не поспевало удовлетворять жилищные потребности стремительно растущего городского населения. Зачастую приходилось превращать новые дома для рабочих в коммуналки, заселяя в квартиры по две-три семьи. Идея «индустриальной застройки» была проста: зачем строить дома по индивидуальным проектам, если можно возвести десятки тысяч однотипных жилых зданий всего по нескольким чертежам?
А чтобы максимально сократить время строительства и себестоимость, их было решено собирать из стандартных блоков, панелей и плит. И хотя такие дома имели пуританскую простоту и довольно скромные размеры квартир, для «социального жилья» это не считалось недостатком. Подобные проекты в 1930-е годы возникли во многих странах, но раньше всех их начала осуществлять гитлеровская Германия. Прообразы «хрущевок» появились в 1948 году, когда в Москве и Ленинграде возвели несколько «типовых» домов, мало чем отличавшихся от просторных «сталинок».
Однако сначала в стране нужно было восстановить разрушенную войной экономику, затем построить заводы по выпуску стройматериалов, поэтому старт индустриальной застройки отложили на несколько лет. В середине 50-х годов прошлого века первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев посетил Францию и увидел там тесные «социальные» дома-клетушки для рабочих и мигрантов.
Вернувшись домой, он с негодованием набросился на советских архитекторов, предлагавших, по его мнению, слишком шикарные квартиры. В пылу борьбы с «излишествами» было велено ликвидировать чердаки и заменить двускатные крыши на «мягкую кровлю», максимально сократить ширину лестниц и размеры лестничных площадок, убрать всякий намек на какой-то декор. Даже деревянные двери Хрущев приказал заменить на фанерные.
Потолки в квартирах опустили до 2,45 метра, в целях экономии площади убрали гардеробные, кухни уменьшили до 5—6 квадратов. Прихожую сжали до пятачка, на котором едва помещались два вошедших человека. Убрав «лишние коридоры», создали совмещенные комнаты типа «распашонка» и «вагонка». Сами комнаты сжались до 15—18 (гостиные) и 9—12 (спальни) квадратов. Наиболее проблематичным решением было совмещение санузла, в целях всё той же экономии площади.
Зато кризис в жилищном строительстве был преодолен, появились возможности удовлетворения потребности в городском жилье. Реформы Хрущева позволили окончательно сориентироваться на посемейное проживание в квартирах и начать расселение коммуналок, которые составляли 90 проц. жилого фонда. К концу 50-х годов во многих городах из панельных пятиэтажных домов выросли целые микрорайоны домов серии «К-7». При этом эстетика внешнего вида «хрущевок» была сведена к минимуму и стала примитивной, а качество постройки оставляло ждать лучшего. Но люди были счастливы, когда переезжали в эти квартиры из коммуналок.
В 1959 году Харьковский филиал Гипрограда получил задание составить новый генеральный план Харькова. В соответствии с этим планом, город делился на восемь планировочных районов, намечались новые территории массового жилищного строительства на свободных территориях в виде крупных жилых массивов. Началась застройка Павлова Поля, Селекционной Станции (зона «А») и Орджоникидзевского района. При этом изменился характер застройки.
Вместо квартальной планировки применялось микрорайонирование. Разомкнулся строй фасадной застройки вдоль улиц, получила распространение свободная планировка. Архитектура жилых и общественных зданий тех лет очень скромна. Но иначе и быть не могло при гигантских масштабах заводского домостроения. В 1963—1965 годах были разработаны проекты детальных планировок районов Левады, площади Восстания и проспекта Гагарина. Но из-за необходимости сноса старого жилого фонда эти районы не могли решить задачу резкого увеличения жилплощадей.
Усложнилась и транспортная проблема. Радиальная планировочная структура города тормозила развитие транспорта. В 1964 году Харьковпроект разработал технико-экономические основы развития Харькова до 1980 года. И этот план претворялся в жизнь — промышленные предприятия размещались в малых и средних городах области, территориальное развитие Харькова шло в северо-западном, северо-восточном и юго-восточном направлениях, а новое жилищное строительство осуществлялось, в основном, на свободных территориях.
Были застроены зона «Б» Селекционной Станции и Салтовский жилой массив. Завершалось формирование Алексеевского жилого массива, строительство на Холодной Горе, в районе Рогани... В девятиэтажных домах в «клеточку» уже был лифт, мусоропровод и более просторные комнаты. Хотя эстетически красивым внешним видом и они не блистали.
Уезжаем в пригород
В строительстве многоэтажных жилых зданий сложился стереотип преимущественного использования сборного железобетона и очень редко — монолитное строительство. Сегодня очевидно, что в настоящее время альтернативы «монолиту» нет.
По крайней мере, с точки зрения стоимости. Хотя живучесть строительства из сборного железобетона поддерживается «давлением» созданной в минувшие годы огромной производственной базы. Большинство из нас живет в антиэкологичных домах. А наше будущее — «экологическое жилище». Оно должно стать более близким к природе, более здоровым, экологически чистым, удобным, безопасным, комфортным и, конечно же, более красивым. Главное здесь — строительные материалы.
С точки зрения влияния на здоровье их можно расположить в следующей последовательности. Наименее желательны в качестве конструкционного материала металлы, в следующую группу входят бетон, камни с кристаллическими компонентами, стекло, различные пластики. Более предпочтительны глиняный кирпич, мягкие камни осадочного происхождения. А лучшими являются материалы биогенного происхождения — дерево, солома и другие растительные материалы, необожжёные грунтоблоки.
Сегодня знающие люди уже не гонятся за квартирами на верхних этажах небоскребов в центре города. Тем более что такие дома сложно эксплуатировать, нелегко обеспечивать инженерной инфраструктурой. Перспектива за загородным жильем, домами, расположенными в зеленой зоне, неподалеку от реки или озера.
Путь к таким тенденциям уже прошли все цивилизованные государства мира. Что касается недорогих квартир, «социального» жилья, государство должно найти механизмы для его максимального удешевления. А архитекторы — разработать соответствующие проекты. С учетом того, что и здесь людям должно быть комфортно — относительно высокие потолки, сравнительно просторные кухни и т. д. Нечто подобное уже выстроил «Жилстрой-1» неподалеку от площади Восстания.